«ЦЕЛЬ – ПОРАЗИТЬ АМЕРИКАНСКИЕ ГОРОДА»

Мы встречаемся с Игорем Анатольевичем в его кабинете. Он уже давно не служит на флоте. Теперь герой-подводник работает ведущим инженером на крупном промышленном предприятии. На стене офиса висит жутковатая картина – субмарина окутана ядовитым облаком. Выполнена в очень ярких тонах. Воспоминания Британова о последнем походе К-219 за эти 29 лет тоже нисколько не поблекли…

Трудности у советской субмарины начались еще задолго до злополучного выхода в море. Главная проблема заключалась в техническом состоянии подводной лодки. Экипаж еще с 1973 года роптал о плохой герметичности ракетных шахт. Но начальство закрывало глаза. Поэтому 4 сентября 1986 года лодку со спокойной совестью отправили в очередное плавание из порта Гаджиево (пункт базирования флота в Мурманской области, – прим. ред.). На борту ждало своего часа 16 ядерных ракет. Команду тогда возглавил опытный 36-летний капитан второго ранга Игорь Британов.

- Задание у нас было одно – боевое патрулирование в районе восточного побережья США, с готовностью к нанесению ракетного удара по назначенным целям, – вспоминает Игорь Анатольевич. – В 1983-м году американцы разместили в Западной Европе ракеты средней дальности. До Советского Союза они могли долететь за 10-15 минут. Наша подводная лодка была, как ответная мера. Мы должны были достигнуть побережья США, чтобы в случае удара поразить американские города.

Все начиналось, как вполне штатный поход. Но утром 3 октября, когда К-219 оказалась к северо-востоку от Бермудских островов, моряки зафиксировали идущую встречным курсом американскую подводную лодку USS «Augusta».

– Мы не знали, следит она за нами или нет. И чтобы выяснить это, пошли на отчаянный маневр, который американцы прозвали «Сумасшедший Иван», - признается Британов. - Его суть в следующем: мы замерли на месте, а потом резко рванули в сторону – чтобы проверить, не затаилась ли американская субмарина в глухой зоне за нами. И вот на этом этапе произошло страшное – вода стала просачиваться в ракетную шахту №6.

А вскоре течь превратилась в настоящий поток. В итоге из-за хлынувшей воды корпус одной из ракет просто треснул. Через брешь стали вытекать окислитель и горючее. Когда они смешались, произошел взрыв. По мощности он был сравним с прямым попаданием торпеды.

– Я успел объявить аварийную тревогу и выгнал весь личный состав из четвертого отсека. Троих не досчитались. Окислитель начал испаряться. Одного вдоха было достаточно, чтобы заработать отек легких. Ребята погибли – не надели противогазы, – вздыхает капитан. – У одного из офицеров в каюте была связка ключей. Они за пару часов стали такими, будто 800 лет пролежали в земле.

МАТРОС ПОЖЕРТВОВАЛ ЖИЗНЬЮ

По команде Британова сразу после взрыва подводная лодка поднялась на поверхность. О случившемся капитан сразу доложил на берег. Но пришли к месту ЧП не только советские корабли, но и два американских судна. Разумеется, идеологические враги были крайне недовольны тем, что вблизи от США терпит бедствие советская субмарина. Но у нашего капитана были проблемы куда посерьезнее, чем разъяренные американцы.

Чтобы избавиться от окислителя, поврежденный отсек задраили герметичными переборками, провентилировали и промыли водой. Однако из-за повреждений в ядерном реакторе начала повышаться температура. Ядерное топливо могло прожечь корпус и выплеснуться в океан.

– Дистанционно целиком опустить компенсирующие решетки, которые полностью гасят реактор, не удалось, – вспоминает Игорь Анатольевич. – Пришлось вручную. Этим занялись старший лейтенант Николай Беликов и матрос Сергей Преминин. Беликов вскоре в обморок упал. Преминин оказался покрепче, пошел во второй раз и опустил все решетки. Но тут опять ЧП. Когда хотели вывести его из реакторного отсека, заклинило переборочные двери! Давление изнутри просто прижало их.

В итоге Преминин задохнулся…

«НИКОМУ НЕ ОТДАМ ПОДЛОДКУ!»

В это время ядовитый газ продолжал заполнять подводную лодку.

– Чтобы не рисковать жизнями экипажа, я вывел подчиненных на верхнюю палубу, - говорит капитан. – А в отсеке, где хранились ракеты, в это время начался пожар! К счастью, тогда к нам уже подплыли советские корабли (мы еще находились в нейтральных водах, поэтому наши суда беспрепятственно смогли добраться до места). И я скомандовал команде покинуть борт.

Сам же Игорь Британов остался на подводной лодке.

- Если бы я оставил нашу К-219, она стала бы ничейным судном. А есть такой международный закон – тот, кто нашел брошенный корабль, тот и хозяин, - объясняет уралец. – Вот и пришлось остаться на борту, чтобы лодку не увели американцы. Три дня провел на надстройке. Внутрь спуститься не мог. Там ведь дышать нельзя было. Ничего не ел все это время, да и не хотелось. Помню, до такой степени уставший был, что даже упал в обморок.

А вокруг едва не начиналась Третья Мировая! С американской стороны прилетел патрульный самолет P-3C Orion. В ответ Советы подтянули истребители, базировавшиеся на Кубе, и наглядно показали, что готовы на крайние меры ради защиты своей подлодки.

Казалось, ночью 6 октября ситуация, наконец, стабилизировалась. К-219 взял на буксир подоспевший сухогруз «Красногвардейск». И тут вновь всё не слава Богу. Трос неожиданно оборвался. По одной версии, эту диверсию устроила вражеская подлодка «Augusta». По другой... сам Британов. Якобы, главк отдал ему приказ: ««В связи с невозможностью дальнейшей буксировки, вернуть экипаж на подводную лодку и следовать своим ходом в ближайший порт Советского Союза». А это стало бы стопроцентным самоубийством.

– Было темно, американскую лодку не видел, но версию с «Augusta» не исключаю, – уклончиво говорит капитан.

Как бы там ни было, итог один – советская субмарина пошла на дно.

- Когда воды уже было по самую рубку, я снял со стены наш военно-морской флаг, спрятал за пазуху и прыгнул на плот, - подводит итог Игорь Анатольевич.

РУТГЕР ХАУЭР ПРИГЛАШАЛ В НЬЮ-ЙОРК

Благодаря героизму матроса Преминина, который погасил реактор, и четким командам Британова ядерного взрыва удалось избежать. Ракеты не сдетонировали. К слову, подводная лодка со смертоносным грузом до сих пор лежит на дне океана.

Никаких наград и благодарностей капитан не получил. Мало того, советские власти хотели обвинить Игоря Британова в крушении К-219. Но затем на Красную площадь приземлился летчик из ФРГ Матиас Руст, и военные переключились с экипажа подводной лодки на солдат ПВО, которые прозевали вражеский самолет.

На флоте Британов прослужил еще год, а потом ушел на гражданку. Но все равно продолжает возглавлять Уральский военно-морской союз и Екатеринбургский клуб моряков и подводников ВМФ. Он до сих пор по-офицерски скромен и не любит рассказывать о случившемся. Зато об этом рассказывают другие. Например, в 1997-м году Голливуд снял блокбастер «Враждебные воды». Роль Британова в нем досталась Рутгеру Хауэру.

– Знакомые говорят, что он хорошо меня сыграл, – улыбается капитан. – Лично я с ним не встречался. Правда, пару раз Хауэр мне звонил. Один раз в 95-м году. Общались с ним по-английски. Актер предложил мне на следующий же день прилететь в Германию, чтобы встретиться со съемочной группой. А мне только чтобы визу получить, нужно было минимум две недели. Потом он позвонил в 97-м из Нью-Йорка: «Завтра у нас премьера! Мы хотели вас пригласить». А как я туда поеду?

– Создатели вам заплатили?

– Когда фильм вышел, мне пришло письмо: давайте мы вам дадим 5 тысяч долларов, а вы подтвердите, что в кино всё – правда. Пока я думал, со мной связался адвокат из Нью-Йорка. Он уговорил меня потребовать с них больше. Два года занимались этим вопросом. В итоге отсудили деньги. Больше 5 тысяч долларов, но какую именно сумму, я не скажу.

– А как вам сам фильм?

– Как фантастика. Я горжусь тем, что он про меня, про мой экипаж. Это один из первых фильмов, где русские не показаны бешеными милитаристами. Но там много такого, чего не может быть никогда. Например, что горела ракета в шахте, и мы погружались под воду, чтобы потушить ее. Глупость!