Данный очерк посвящен малоизвестному эпизоду Второй мировой войны — прорыву польского подводного заградителя «Wilk» в сентябре 1939 года из Балтийского моря через Датские проливы в Великобританию, чтобы продолжить борьбу с напавшей на Польшу Германией уже совместно с английским флотом. Однако этот подвиг ее экипажа остался в тени дерзких действий другой польской подводной лодки — «Orzeł». После того как ее интернировали в Таллине (эстонцы сняли орудийные замки и вынули большинство торпед, кроме того, забрали навигационные карты), куда она пришла, чтобы исправить повреждения и сдать на берег больного командира, ей удалось совершить побег из таллинского порта и тем же путем прорваться в Англию.
В связи с этим польским автором по просьбе редакции сборника и подготовлена эта небольшая публикация, раскрывающая некоторые подробности прорыва подлодки «Wilk» к берегам Великобритании.
После получения в 1918 году независимости и доступа к Балтийскому морю Польша практически сразу приступила к созданию своего военно-морского флота. Политическое руководство страны, особенно после войны с Советской Россией, долгое время считало ее главным противником, что определенно предопределяло путь развития флота. Кроме того, большинство офицеров ранее служили в царском флоте и лично знали о силе минного оружия, и не удивительно, что ядром флота стали корабли, способные осуществлять постановку мин, — минный заградитель «Gryf» («Гриф») и дивизион подводных минных заградителей, в состав которого входила подлодка «Wilk».
Руководство флота усиленно развивало подводные силы, имея в виду возможность ведения активных действий на коммуникациях потенциального противника и постановки минных заграждений (велись тайные переговоры с правительствами Латвии и Эстонии о возможности базирования польских подлодок в портах этих стран в случае вооруженного конфликта с Советском Союзом).
После получения кредитов от Франции в середине 1920-х годов на ее верфях был размещен заказ на постройку трех подводных минных заградителей, первым из которых стал «Wilk».
Его торжественная закладка в судоверфи «Chantiers Augustin Normand» («Шантье Августин Норманн») в Гавре (Havre) состоялась в начале 1927 года, 12 апреля 1929 года подлодку спустили на воду, и после проведения проб и испытаний 31 октября 1931 года ее официально зачислили в состав военно-морского флота Польши.
К началу Второй мировой войны «Wilk» являлся вполне современной боевой единицей, хотя его механизмы были уже изношены и требовали ремонта. Основные тактико-технические элементы подводного минного заградителя: длина 78,5 м, ширина 5,9 м, осадка 4,2 м, водоизмещение наводное 980 т (полное 1250 т); вооружение — одно 100-мм орудие Schneider (Шнейдер обр. 1917), два 13,2-мм пулемета Hotchkiss (Гочкиc), шесть торпедных аппаратов (четыре носовых и два поворотных в средней части корпуса) с запасом 16 торпед и 40 мин (по 5 в кормовых минно-сбрасывающих устройствах и 30 в минном отсеке); главная энергетическая установка — два дизеля мощностью по 900 л.с. каждый и два главных электродвигателя общей мощностью 1200 л. с.; скорость хода надводная 14,5 уз, подводная — 9,5 уз; надводная дальность плавания 7000 миль; максимальная глубина погружения 100 м; экипаж — 5 офицеров и 49 старшин и матросов. Экипаж был сплоченным и с хорошей выучкой, что подтвердили события 1 сентября 1939 года.
Начало войны, боевые действия
в период 1–11 сентября 1939 года
С 1938 года над Польшей начали сгущаться тучи. Германия все агрессивнее требовала присоединения к ней города Гданьска, который управлялся Лигой Наций, и проведения так называемого коридора через польскую территорию, чтобы связать Восточную Пруссию с Германией.
В связи с этим польский флот с марта 1939 года находился в повышенной боевой готовности. Накануне войны была получена радиограмма о планируемом пролете ранним утром польских самолетов над военно-морской базой. Считается, что это сообщение являлось делом рук немецкой разведки, так как в действительности это были германские гидросамолеты, проводившие разведку расположения польских кораблей в базе. В предутренней дымке принадлежность самолетов смогли распознать, только когда они пролетали непосредственно над военной гаванью. Первыми огонь по ним открыли артиллеристы «Wilk», после чего озарились вспышками выстрелов другие корабли. Немедленно поступил приказ выходить в море. Сборы оказались недолгими, и рано утром 1 сентября подводный заградитель «Wilk» отправился в отведенный ему сектор патрулирования, который простирался от линии Гданьск — коса Хель по 19° восточной долготы.
Во время патрулирования подлодка несколько раз пыталась атаковать вражеские корабли, но, к сожалению, те уходили или, обнаружив перископ, забрасывали ее глубинными бомбами.
Днем находиться на поверхности было невозможно из-за полного господства немецкой авиации — только ночью удавалось заряжать аккумуляторные батареи.
3 сентября командование флота передало радиограмму: приступить к выполнению плана «Worek» («Мешок»), разработанному на случай войны, то есть к постановке оборонительных минных заграждений вокруг полуострова Хель и входа в Гданьский залив. Ввиду большого превосходства сил, подводные заградители приступили к выполнению приказа только 7 сентября. «Wilk», находясь в подводном положении, выставил свои мины тремя банками, уступом, на линии от полуострова Хель до устья реки Вислы. Операция продолжалась с 12 ч 50 мин до 17 ч. Мины ставились с интервалом 400 м, так что вероятность попадания на них вражеских кораблей была низкой, как и случилось.
После постановки мин «Wilk» перешел к сектору патрулирования, который находился севернее берегов Западной Померании.
В ходе него производились периодические атаки немецких кораблей, осуществлявших блокаду польского побережья, которые применяли глубинные бомбы, что привело к небольшим повреждениям, в результате которых началась утечка топлива (соляра) из топливных цистерн.
Прорыв
В ночь с 10 на 11 сентября в 0 ч 34 мин произошла авария левого главного двигателя, которую с большим трудом удалось устранить усилиями механиков, руководимых офицером механиком, лейтенантом Ясинским. Множественные повреждения, полученные во время патрулирования, и нехватка материалов и запчастей для их устранения вынудили командира подлодки Б. Кравчика послать радиограмму командующему флотом, адмиралу Ю. Унругу, с докладом о состоянии лодки и о наличии на ней лишь небольшого запаса топлива. В ответ командование отдало приказ патрулировать в секторе как можно дольше и, если позволят запасы топлива, затем прорываться через проливы в Великобританию. В случае невозможности прорыва надлежало уйти в нейтральный шведский порт. Все это говорило о том, что не имелось возможности как пополнить запасы топлива, так и провести ремонт подводной лодки в базе Хель.
В связи с создавшейся ситуацией командир подлодки созвал военный совет, о котором старпом Б. Карницкий вспоминал так:
Совет состоялся в кают-компании. Ясиньский (офицер механик. —
Р. Е.) доложил остававшееся количество топлива. Если не случится ничего непредвиденного, его должно хватить на переход. Командир спрашивает по очереди, начиная с младшего рангом мл. лейтенанта Г. Каминского. Все высказываются за то, чтобы попытаться прорваться через пролив Зунд в Англию. Командир решил отложить свое решение, т. к. есть много опасных вопросов, связанных с переходом, которые надо тщательно проанализировать и присмотреться к ним вблизи. Осматриваем карту. Плывя курсом на запад вокруг берегов Швеции, попадаешь прямо в пасть льва — Кильский канал и ряд немецких военных гаваней. Германский флот, за которым с таким интересом мы следили, рос, а германские судоверфи строили могучие и красивые корабли. Тяжелые и легкие крейсеры мы постоянно в душе сравнивали с дружественным французским флотом, который мы знали так, что считали его почти нашим.
И именно в этой пасти притаился, сторожа нас, этот германский флот. Так что сразу за маяком Фальстерборо (Falsterborev. — Р. Е.) надо повернуть на север и уходить на мелководье — воды, совсем непригодные для действий подлодки. Дальше пролив еще больше сужается и разделяется на проход мимо фортов Копенгагена, вплотную к городу, и на другой путь, ведущий фарватером Флинт Ринне (Flint Rinne. — Р. Е.), длинный, узкий и мелкий. Если бы нас поймали в проливах, это обозначало бы утрату корабля без всякого шанса на победный бой.
В итоге Б. Кравчик принял решение прорываться в Великобританию, но, несмотря на повреждения, задержаться еще на сутки на Балтике, продвигаясь на запад. В Мекленбургском заливе «Wilk» натолкнулся на немецкий тяжелый крейсер «Admiral Hipper» и вышел на него в торпедную атаку. Вот как запомнил это командир минно-торпедной части лейтенант Б. Романовский:
Когда прозвучали колокола громкого боя, экипаж с необычным подъемом занял боевые посты. Я вскочил в рубку. Командир, ссутулившийся у перископа, имел такое сосредоточенное выражение лица, что я понял:
на этот раз имеем дело с серьезным противником.
Я не посмел спросить, что атакуем, однако командир, как бы отгадывая мои мысли, коротко бросил:
– Крейсер!
Я установил на приборе торпедной стрельбы соответствующие данные и передал в носовой [отсек]:
– Торпеды установить на углубление шесть метров!
Атака развивалась успешно, цель шла с небольшой скоростью. Я подал командиру мысль использовать комбинированный залп. Мы могли выстрелить торпеды двумя способами — временным залпом, тогда все торпеды идут одним курсом, или угловым залпом, когда они расходятся веером. Оба способа хороши, и каждый из них имел свои преимущества и недостатки. В нашем случае из-за большой длины цели временной залп был бы слишком долгим, так что самым подходящим был веерный залп — торпеды шли бы с интервалом в 2–4 секунды небольшим веером. Командир приказал мне принять в расчет длину цели 150 метров. Атаку собирались провести с дистанции 1000 метров.
– Носовые, — объявил я по переговорной трубе, — рули торпед установить на 2 градуса, время интервала пуска две секунды, выстрел одним темпом!
После получения доклада из носового передал командиру:
– Торпеды приготовлены, торпедные аппараты на товсь!
При очередном поднятии перископа командир выругался. Крейсер повернул и стал удаляться.
Посмотрел в перископ — в утренней дымке я увидел громадный, выкрашенный насветло корпус с горой башен и надстроек. К сожалению, он развернулся к нам кормой. Я посмотрел на карту. Дальше в глубь залива мы не могли уже идти. Мекленбургский залив мелкий — только в середине имеет ров с глубиной 24 метра. Наш противник уходил в сторону пролива Малый Бельт (Little Belt. — Р. Е.), мы должны были изменить курс и уходить из мелководья на NE. После отбоя боевой тревоги экипаж с горечью оставлял свои посты.
Я сделал схему атаки и вручил ее командиру на память. Капитан Кравчик улыбнулся и сказал:
– А счастье было на расстоянии вытянутой руки!
Оказалось, что сигнальщики на крейсере заметили в воде след перископа, и корабль поспешил убраться восвояси. К следу бросились германские эсминцы, но «Wilk» удалось оторваться от преследования и уйти из опасной зоны.
14 сентября в 4 ч 35 мин подлодка погрузилась и оставалась под водой более 15 часов. Большую часть дня она провела в районе города Треллеборга, наблюдая за движением кораблей и судов. Командир принял решение в вечернее время форсировать упомянутый выше канал Флинт Ринне в надводном положении из-за большой вероятности существования минного заграждения и встреч с вражескими кораблями в узкости. В 20 ч «Wilk» всплыл на поверхность и лег на курс в направлении плавучего маяка «Фальстерборо» («Falsterborev»). В 21 ч 40 мин лодка прошла рядом с плавучим маяком и изменила курс на N. Этот момент так запомнился старпому Б. Карницкому:
Командир отдал приказ:
– Всплытие на рулях, продуть все балластные цистерны; на поверхности боевая тревога!
Прислуга встала к орудию (калибр 100-мм), также к пулеметам (калибр 13,2-мм). Лейтенант Романовский (стоял) у орудия. Наверху находились командир и сигнальщики, а также боцман корабля (боцманмат Тадеуш. — Б. К.) Домич на руле. Каминский ведет прокладку из рубки, передавая курсы наверх. Идем курсом прямо на Nord. В какой-то момент загрохотали оба дизеля:
– Оба мотора половина вперед! (около 8 узлов. — Б. К.).
Лейтенант Ясиньский в отсеке дизелей, я в центральном посту. Каждые десять минут беру пробу забортной воды, проверяю соленость и прибавляю воды во внутренние балластные цистерны, чтобы лодка была в готовности к погружению, в зависимости от роста солености воды (Балтика имеет соленость 3,5 промилле, Северное море 35,0 промилле. — Авт.). Ночь очень темна. Идем без огней. В какой-то момент увидели по правому борту катер датского лоцмана, идущий на нас параллельным курсом, лоцман что-то кричал в нашу сторону. Когда катер подошел совсем близко, лоцман заметил прислугу у пушки и пулеметов. Катер резко отвалил в сторону и пропал в темноте.
Мы подошли к Флинт Ринне. Фарватер узкий и мелкий. С обеих сторон мели, нельзя свернуть ни вправо, ни влево. Двигаться можно только вперед, прямо на плавучий маяк, стоящий в другом конце фарватера.
В половине пути мы заметили ходовые огни двух кораблей, плывущих контркурсом. Когда сблизились (в 23.30), оказалось, что это два немецких эсминца. Один был типа «Леберехт Маас» («Leberecht Maas». — Б. К.), второй поменьше. Мы уклонились немного влево, чтобы избежать столкновения и разошлись правыми бортами. Дистанция составляла не более 10–15 метров (в действительности она была несколько раз больше. — Б. К.). Высокие носы эсминцев не давали возможности заметить из мостика такого маленького силуэта, каким была наша подлодка. Их носы и надстройки высились над нами. После расхождения, когда мы находились уже у плавучего маяка, второй эсминец зажег прожектор и направил его на нас. Командир отдал приказ: «Полный вперед», дизели начали дымить, создавая легкую дымку. Кроме того, мы уже были настолько близко плавучего маяка, что немцы нас не заметили.
Во время прохождения канала экипаж, не занятый обслуживанием механизмов, находился на верхней палубе. Приказано было сохранять строжайшую тишину и затемнение. Были продуты все балластные цистерны, чтобы лодка стала как можно легче. В официальном отчете об этом походе командир подводной лодки Б. Кравчик написал:
В 20.00 часов погрузился, скомандовал боевую тревогу и пошел в направлении маяка Фальстерборо, первый силуэт, обнаруженный у буя Фальстерборо, оказался затопленным судном. В Копенгагене, Мальмо и на датских островах проводились ученья с прожекторами, после входа корабля в (канал. — Б. К.) Флинт Ринне с противоположной стороны фарватера показались позиционные огни двух военных кораблей. Они шли затемненные прямо на «Wilk», так что существовала угроза столкновения. Силуэты не просматривались. Только когда на дистанции 50 м проходили за кормой «Wilk», я смог распознать два эсминца типа «Леберехт Маас» («Leberecht Maas». — Б. К.) и (малый эсминец с конца 20-х годов) «Вольф» («Wolf». — Б. К.). Через несколько минут один из них зажег прожектор и освещал нас издали более десяти секунд. Я посчитал, что нас обнаружили. Увеличил скорость, чтобы успеть выйти из канала и получить свободу маневра, а также возможность использовать орудие. Однако эсминцы не повернули. Тогда уменьшил скорость и в течение ночи прошел весь Зунд (Sund. — Авт.) за Куллен (Kullen. — Авт.).
Лейтенант Б. Романовский так описал этот момент:
«Wilk» находился точно в Флинт Ринне, когда я, стоя у орудия, заметил на курсе огни. Фарватером на контркурсе шли два корабля. После короткого осмотра я их распознал как военные, так как шли в строю кильватера, а их бортовые огни находились спереди топовых, что характерно для военных судов.
– Прислуга к орудию! — скомандовал, видя, что кроме старшины (матрос-доброволец Ян. — Б. Р.) Тышки и матроса П. Булинского, которые сидели на сидениях постов наводки, остальные стояли, сгруппировавшись вокруг орудия.
Пушка была заряжена. По моей команде прислуга встала на свои места, номера вынули из цинковок снаряды и держали их наготове.
– Цель первый корабль! Наводить на водную линию под мостик! —
я скомандовал вполголоса. Дуло орудия повернуло в правую сторону.
В этот момент проходил мимо нас большой миноносец. Без труда я узнал силуэт корабля типа «Леберехт Маас» («Leberecht Maas». — Б. Р.). Он шел затемненный на расстоянии около 60 метров от нашего «Wilk». Слышен был шум его вентиляторов, зеленым светом светились лампочки при орудиях.
Я был странно спокоен и никак не волновался. Когда первый корабль прошел наш траверс, приказал навести орудие на второй. Это был эсминец типа «Вольф». С его мостика альдисом стали передавать какой-то сигнал шедшему перед ним мателоту. Когда он прошел мимо нас и рубка закрыла его перед моим взглядом, я отдал приказ:
– Орудие на ноль!
– Есть орудие на ноль! — повторил как эхо Тышка.
В тот же момент нас залил сноп яркого света. Глядя в корму, я увидел наших людей, громоздившихся у рубки, расчет пулемета. Белели брезентовые робы, над ними, освещенный ярким светом, развевался флаг. За кормой стояла дымка выхлопов дизелей. Из настройки эсминца, удаленного от «Волка» не более чем 200 метров, падал сноп света.
«Это конец», — проскочило у меня в голове...
Продолжение в Журнале "Гангут №67"
