Часть 9 - Базовая противолодочная авиация и АПУГ «Альфа» против Б-59 Савицкого

Часть 9 - [название_части]

Книга доктора военных наук, профессора, капитана 1 ранга
Михаила Петровича Комарова "ПОДВОДНИКИ В КАРИБСКОМ КРИЗИСЕ"

⇐ Часть 8

Оглавление ⇑

Часть 10 ⇒

 

9. Базовая противолодочная авиация и АПУГ «Альфа» против Б-59 Савицкого

Б-59 была тринадцатой в серии из пятидесяти восьми подводных лодок пр.641 построенных судостроительной промышленностью в короткие сроки для советского ВМФ. Первая ПЛ вступила в строй 25 декабря 1958г., а тринадцатая — в июне 1961г. На Северный флот она переведена по внутренним водным путям летом следующего года и сразу же включена в состав вновь сформированной 69-й бригады. Экипаж в короткие сроки сдал все положенные по Курсу боевой подготовки учебно-боевые задачи и начал целенаправленно готовиться к переходу в «новое место базирования в дружественной стране».

Командиром подводной лодки перед походом, как отмечалось выше, был назначен командир однотипной ПЛ кап. 2 ранга Савицкий Валентин Григорьевич. Старшим на борту в походе был начальник штаба бригады кап. 2 рангаАрхипов Василий Александрович. Дале кратко остановимся на их биографиях.

 

 

В.Г. Савицкий                                               В.А. Архипов

 

В.Г. Савицкий родился на Дальнем Востоке, на станции Бурея Амурской области Хабаровского края в 1927г. В шестнадцать лет поступил на подготовительный курс Тихоокеанского высшего военно-морского училища во Владивостоке, а через год был принят на певый курс штурманского факультета этого училища. Будучи курсантом, принимал участие в боевых действиях против Японии. После выпуска из училища назначен командиром штурманской боевой части (БЧ-1) подводнй лодки М-6 («малютки») 6-го отдельного дивизиона ПЛ 5-го ВМФ. Дивизион базировался в Находке (Приморье). С января 1950г. — командир БЧ-1, а с мая 1952г. — старший помощник командира подводной лодки типа «Щ» Х-бис серии из состава 126-й отдельной бригады ПЛ Владимиро-Ольгинской военно-морской базы 5-го ВМФ. Через два года он становится командиром этой подводной лодки. Но уже через несколько месяцев уезжает в Баку для того, чтобы принять командование строящейся подводной лодкой пр.613 (тактический номер ПЛ нам не удалось установить). За шесть лет пройден путь от командира боевой части до командира современной подводной лодки нового проекта.

После окончания восьмимесячных Высших специальных офицерских классов в 1957г. В.Г. Савицкий назначается командиром однотипной средней ПЛ С-168, входящей в состав 297-й отдельной бригады ПЛ Северного флота и базирующейся в губе Оленья Кольского залива. Через два года в возрасте тридцати двух лет его назначают командиром построенной в Ленинграде большой подводной лодки Б-95 пр.641. К тому времени подводная лодка была уже в Северодвинске и готовилась проходить испытания в Белом море. Это была вторая лодка в большой серии и командовал ею В.А. Архипов, который по не установленным нами причинам, назначается вместо Савицкого командиром средней подводной лодки С-168. Экипаж Савицкого в течение лета провёл все необходимые испытания и к концу года привёл ПЛ в Полярный. Здесь 22 декабря её включили в 211-ю бригаду 33-й дивизии подводных лодок Подводных сил Северного флота.

Во время заключительного этапа подготовки операции «Кама», когда, предназначенные для её осуществления подводные лодки 69-й бригады, находились уже в губе Сайда, кап. 2 ранга В.Г. Савицкого неожиданно назначают командиром Б-59 вместо отстранённого от командования ею кап. 2 ранга В. Егина [Михайлов]. Причин отстранения командира подводной лодки накануне похода в известных нам источниках найти не удалось, но как пишут очевидцы, отстраняли тогда многих. Некоторые примеры мы уже приводили и ещё покажем ниже.

Основная тяжесть организации подготовки подводных лодок бригады к перебазированию, в силу сложившихся обстоятельств, легла на недавно назначенного начальника штаба бригады. Архипов Василий Александрович по-существу был ровестником командиров подводных лодок. Родился он в 1926г. в Московской области. В 1942г. поступил в 10-й класс Ленинградской военно-морской спецшколы, которую эвакуировали в Омскую область, а в декабре 1942 — в Тихоокеанское высшее военно-морское училище на подготовительный курс. Очевидно уже там он встречался с В.Г. Савицким. В 1945г. участвовал в боевых действиях против Японии на тральщиках Тихоокеанского флота в качестве курсанта-дублёра командира штурманской боевой части (два его старших брата погибли на войне: первый в 1942г. — под Сталинградом, а второй в 1943г. — под Киевом). После окончания Второй мировой войны вместе с 3-м курсом училища был переведён в Каспийское высшее военно-морское училище в Баку, которое окончил в 1947г. Проходил службу в офицерских должностях на подводных лодках на Черноморском и Северном флотах. В 1951 году окончил Высшие специальные классы офицерского состава подводного плавания – минно-торпедное отделение, а в 1953 году – командное отделение. Видимо очень хотел расти по командной линии. В 1956г. за успехи в боевой и политической подготовке награждён орденом «Красная Звезда». В марте 1958г. назначен командиром строящейся в Ленинграде подводной лодки Б-95, которую в 1959г. передал В.Г. Савицкому. Через 5 лет их пути снова пересеклись.

Архипов после этого, как уже отмечено выше, был назначен командиром средней подводной лодки С-168 из состава 297-й бригады (губа Ура на Мурманском берегу Баренцева моря) 7-й дивизии подводных лодок Северного флота. Назначение командира большой подводной лодки на должность командира средней подводной лодки выглядит явно с понижением в статусе. Причины нам неизвестны. Однако 1961 год всё изменил.

Во многих источниках теперь тиражируется, что кап. 2 ранга В.А. Архипов летом 1961г. участвовал в походе подводной лодки К-19 в качестве «дублёра командира». По современным понятиям дублёр командира – это второй нештатный командир, который назначается на время длительного похода для несения трёхсменной «командирской вахты». То есть он должен быть допущен к управлению подводной лодки данного проекта приказом командующего флотом. Командир средней дизель-электрической подводной лодки никак не мог быть допущен к исполнению должности командира ракетной атомной подводной лодкой. Так возник вопрос о реальной должности в этом походе кап. 2 ранга В.А. Архипова.

Как известно, тогда на этой головной атомной ракетной подводной лодке во время похода в Норвежском море произошла тяжёлая радиационная авария и, будто-бы, в конфликте между частью экипажа и командиром, «дублёр командира» был на стороне штатного командира корабля кап. 2 ранга Н.В. Затеева.

В ходе работы над данными материалами при изучении многих источников было установлено, что кап. 2 ранга В.А. Архипов в том походе был посредником при командире подводной лодки по учению «Полярный круг», а не дублёром командира. При этом, не исключается, что он рассматривался командованием в качестве будущего командира атомной подводной лодки. Вот и решили отправить его посредником при командире и одновременно пройти стажировку на атомной подводной лодке. Реально вторым командиром в поход пошёл кап. 2 ранга Першин Владимир Фёдорович — командир АПЛ пр.627А К-14, имевший уже опыт плавания в Атлантическом океане в качестве старпома атомной подводной лодки, а также опыт самостоятелного командования этой атомной подводной лодкой. Что касается, так называемого «конфликта», то он явно раздут последующими поколениями «писателей и сценаристов», а о конкретном участии в нём В.А. Архипова — нам не удалось найти достоверную информацию. Тем не менее, известно, что в декабре того же года кап. 2 ранга В.А. Архипов назначен начальником штаба 69-й бригады подводных лодок, а перед самым походом на Кубу командиром ПЛ Б-59 стал кап. 2 ранга В.Г. Савицкий. Вот с ним и пошёл в Карибский поход начальник штаба бригады. Так, что эти два человека знали друг друга хорошо и не случайно начальник штаба бригады решил идти на Б-59. В то же время, нельзя не заметить тот факт, что некоторые члены экипажа в своих воспоминаниях обращают внимание на то, что В.Г. Савицкий назначен вместо В. Егина командиром накануне похода. Новый командир плохо знал экипаж, а экипаж плохо знал его.

Переход в Центральную Атлантику лодка, как и другие подводные лодки бригады, совершила скрытно. Днём следовали под РДП или под электромоторами со скоростью 6-8 узлов, а ночью под тремя дизелями со скоростью 14-15 узлов, одновременно проводя зарядку аккумуляторной батареи. При подходе к рубежу Азорские острова — мыс Ньюфаундленд Б-69 попала в сильный шторм, при котором крен в надводном положении доходил до 52-х градусов, а скорость под дизелями упала до 8 узлов, в результате стали отставать от заданной подвижной точки, отклонения от которой допускалось не более 50 миль [Михайлов].

Мы выяснили, что подводники попали в ураган «Элла». Приведем его краткую характеристику. Она весьма важна для понимания того, что происходило в Саргассовом море. В середине октября на островах Теркс и Кайкос сохранялась неустойчивая погода, связанная с низким атмосферным давлением. 14 октября развилась тропическая депрессия, которая переместилась на север. Через день после формирования депрессии ветер усилился до тропического шторма «Элла», который начал движение на северо-запад. 17 октября шторм еще больше усилился, превратившись в ураган. Приближающаяся впадина (область низкого давления) повернула ураган на восток-северо-восток 19 октября, и позже в тот же день «Элла» достиг своей максимальной интенсивности 175 км/ч (ок. 49 м/сек). Это сделало его самым сильным ураганом сезона. Он постепенно ослабевал над более прохладными водами, ускоряясь к северо-востоку, и его глаз вырос до необычно большого диаметра в 160 км. «Элла» стал внетропическим 22 октября над северной Атлантикой.

Судя по всему, подводники к предстоящему шторму не приготовились, иначе бы они не допустили отставания от заданной подвижной точки развертывания. Возможно, удалось бы избежать и некоторых поломок материальной части. Гидрометеорологическое обеспечение действий подводных лодок со стороны вышестоящего штаба полностью отсутствовало. Однако одновременно ураган способствовал скрытности действий.

В назначенный район (он находился несколько севернее рацона Б-130) ведения разведки Б-59 прибыла в среду 24 октября и более суток продолжала действия, оставаясь необнаруженной ни кораблями, ни самолетами США. Как известно, из-за урагана они тоже ограничивали на некоторое время свои действия.

25 октября к 20:00 по местному времени в назначенный район к западу от линии карантина, случайно оказавшийся вблизи от района «ведения разведки» ПЛ, возвратилась АПУГ «Альфа». Позднее прибытие группы в район было связано с аварийной ситуацией в ходе развёртывания. На том этапе на авианосце «Рандольф» произошла авария главной энергетической установки. Примерно четверо суток потребовалось ему и кораблям охранения, чтобы уйти, предположительно в Норфолк, выполнить необходимые работы и возвратиться обратно. Более 1000 миль прошёл при этом авианосец и 8 эсминцев. Теперь АПУГ «Альфа» находилась к западу от линии карантина и была в готовности выйти на любой обнаруженный контакт с подводной целью. Вторая группа «Браво» с авианосцем «Эссекс», располагалась южнее первой и к востоку от линии карантина, проверяла контакт «С-18» (Б-130).

 

Авианосец «Рандольф» и его командир Гарри Л. Харти, младший (два самолёта «Треккер» на катапультах)

Одновременно в четверг 25 октября в течение дня американскими противолодочными силами было зафиксировано несколько контактов с подводными лодками. Однако все они в штабе противолодочной войны были поставлены под сомнение и только после дополнительного анализа и нового доклада от экипажа самолёта P-5M «Марлин» контакту к северо-востоку от линии блокады присваивается идентификационный номер «С-19». Другие самолёты базовой патрульной авиации нацеливаются на установленный контакт. В этот раз после длительных беспрерывных поисков очередная «удача» оказалась реальной. Примерно через сутки в пятницу 26 октября в 19:51Z (15:51 по местному времени, в Москве полночь) контакт с подводной лодкой подтверждается патрульным самолётом Р-5М (позывной «Дятел 5») с помощью системы «Джули» и магнитометра в точке 26.34N, 65.47W. И опять днем.

Напомним, что в системе «Джули» использовались для определения местоположения подводной лодки взрывные устройства. Поэтому подводники уже тогда должны были слышать подводные взрывы. Установление контакта с помощью магнитометра говорило о том, что это был реальный, а не ложный контакт с подводным объектом и место его было определено с точностью до сотен метров. «Дятел 5» — это самолёт из состава 49-й эскадрильи базовой патрульной авиации («Дятел», VP 49 (LP), см. табл. в разделе 4. Система противолодочной войны ВМС США в Атлантике), базирующийся на аэродром Бермуды. После этого отметка о цели впервые появляется на карте в штабе начальника военно-морских операций и в штабе противолодочной войны [Сайт Архив Национальной Безопасности, карта №14]. Однако полной уверенности, что это тот же самый контакт «С-19», который был зафиксирован сутками ранее, пока не было.

Тем не менее, в район обнаружения подводной лодки начала выдвигаться АПУГ «Альфа» (CTG 83.2). Авианосцем «Рандольф» и всей группой 83.2 командовал кэптен Гарри Л. Харти, младший (Harry Lafayette Harty, Jr) — в будущем вице-адмирал. В «чёрную субботу» 27 октября в 12:00, преодолев более 300 миль, группа прибыла в заданный район. На маршруте перехода поиск подводной лодки с раннего утра 27 октября осуществляли противолодочные самолёты с авианосца. Однако лодку они пока не обнаружили. Восемь эсминцев находились в охранении авианосца и в обеспечении полётов. Периодически часть из них отделялась от группы для «исследования гидроакустических контактов» по маршруту перехода, которые, как оказывалось, были ложными.

В 15:25 эсминцы «Кони», «Бил» и «Мюррей» направились для проверки очередного возможного контакта с ПЛ, и в этот раз им повезло. В 16:15 экипаж эсминца «Мюррей» под командованием коммандера Горация (Рекс) Райли младшего (Horace (Rex) Riley Jr.) наконец-то установил гидроакустический контакт с неизвестной подводной лодкой. Поиск одновременно вели и вертолёты, взлетавшие с авианосца. На кораблях была объявлена противолодочная боевая готовность №1 (1ASW), по которой всё противолодочное оружие должно было быть готово к немедленному применению. В 16:40 уже все три эсминца имели гидроакустический контакт с ПЛ и приступили к маневрированию способом «Колесо» против часовой стрелки для удержания контакта. Таким образом, от момента установления контакта самолётом базовой патрульной авиации до выхода на этот контакт надводных кораблей прошло ок. суток и авианосной группе для этого пришлось преодолеть ок. 300 миль (555 км, почти как расстояние по прямой от Санкт-Петербурга до Москвы).

Американцы знали, что контакт является реальной подводной лодкой и прилагали все усилия, чтобы следить за ней. Несмотря на все ухищрения, советские подводники не смогли оторваться от эсминцев. В 16:59 эсминец «Бил», под командованием коммандера Р. Лоомис (R. J. Loomis), сбросил пять практических глубинных бомб (PDCs), как было оговорено в американском Извещении мореплавателям, которое, как считалось, советские моряки уже получили двумя днями ранее. Однако реакции от подводной лодки не последовало. И не должно было последовать!

 

Положение контакта «С-19» (Б-59) на карте обстановки на 18:00 субботы 27 октября

 

На самом же деле, не зная точную дату передачи Извещения из Москвы на подводные лодки, у нас нет твёрдой уверенности, что на Б-59 правильно идентифицировали подводные взрывы. Для подводников, находившихся на глубине более ста метров, взрывные источники звучали как боевые глубинные бомбы. Эсминец сбрасывал их серией, относительно той глубины, на которой находилась лодка. Взрывные источники взрывались более чем в шестидесяти метрах над ней (так считали американцы), а советским подводникам казалось, что взрывы происходят на корпусе их подводной лодки. Это пугало подводников, главным образом из-за того, что первое впечатление — нас атакуют! — не исчезало. Американцы же считали, что ничего необычного они не совершают. Через 10 минут были даны гидролокационные сигалы, требующие всплытия. Реакции также не последовало. Достоверно известно, что до 17:33 два других эсминца также сбрасывали практические глубинные бомбы. Таким образом, за полтора часа тремя сериями было сброшено не менее 15 практических глубинных бомб. Ощущения подводников в это время по воспоминаниям членов экипажа будут приведены ниже.

Лодка при этом применяла для отрыва от слежения все возможные тактические приёмы: изменение курса, глубины погружения, скорости, постановку приборов помех.

В 17:53 на эсминцах противолодочную боевую готовность №1 снизили до готовности №3. Возникает закономерный вопрос — почему на кораблях в период сбрасывания практических глубинных бомб пришлось повышать противолодочную готовность до максимального уровня? Нам кажется ответ на него прост. Американские командиры кораблей понимали, что они сбрасывают, по-существу, настоящие глубинные бомбы, способные причинить вред подводной лодке и справоцировать подводников на применение оружия для самообороны. И все их последующие рассуждения на различных теоретических конференциях и в публикациях, что сбрасываемые заряды были безобидными, мало чего стоят после этого.

С 18:45 к слежению за подводной лодкой подключились противолодочные самолёты S-2А «Треккер» (S-2А Tracker) с авианосца. Эсминцы продолжали действовать способом «Колесо». Солнце к этому времени скрылось за горизонтом и быстро наступила темнота. Для нас это очень важно – темнота наступала примерно в 19 часов.

В бортовых (вахтенных) журналах эсминцев «Кони» и «Бил» записано, что подводная лодка класса «Foxstrot», принадлежащая СССР всплыла в 20:24. Двигалась она курсом 90 градусов и скоростью 5 узлов. Обратим внимание на то, что Б-59 всплыла на курсе и скорости, которые были рекомендованы в упоминаемом выше Извещении. Отсюда следует, что на лодке, скорее всего, имели информацию о порядке всплытия и идентификации подводных лодок, обнаруженных кораблями карантина вблизи Кубы. Или не имели, а выбранные курс и скорость совпали случайно? Но всплыла субмарина не по сигналам американцев, а, как говорят, «по собственной воле» для того, чтобы выполнить зарядку аккумуляторной батареи и другие неотложные работы. Дольше находиться под водой она уже не могла.

В тех же бортовых журналах также зафиксировано, что эсминцы находились в этот момент в 3000 ярдов от ПЛ (ок. 2740 м). Конечно же, в тёмноте на таком расстоянии они не могли ничего увидеть. Поэтому было принято решение провести «операцию фотографирования» (так она именуется в американских документах). Для этого эсминец «Бил» сблизился с подводной лодкой, а противолодочный самолёт осветил её прожектором. Из бортового журнала этого эсминца [Сайт Архив Национальной Безопасности, док.13 и Хронологии] следует, что в 20:50 – 20:52 в точке с координатами 27.36N, 66.00W всплыла подводная лодка, идущая на восток малой скоростью, идентифицированная, как подводная лодка СССР класса «Foxstrot» (несовпадение времени обнаружения подводной лодки на разных эсминцах оставим на совести их экипажей). В том же документе указано, что в 20:52 самолёт (тип и номер самолёта не указаны) начал «осветительные и фотографические проходы» над лодкой. Обратим внимание — зафиксировано документально, что облёты начались тут же после всплытия. Что это были за «проходы», будет показано ниже.

По американским источникам, эсминец «Кони» с помощью семафора связался с подводной лодкой. На запрос, что это за корабль и нуждается ли он в помощи, был получен ответ, что это «Корабль икс» и в помощи он не нуждается.

Как позднее выяснилось, контактом «С-19» была ПЛ Б-59 кап. 2 ранга В.Г. Савицкого. Естественно, во время слежения американские моряки ничего об этом не знали. Они видели перед собой только корпус советской подводной лодки класса «Foxstrot». И не более того.

Примерно через час в период с 21:48 до 22:29, опять же в темноте, эсминец «Бил» вместе с самолётом вновь провели операцию «близкого фотографирования», освещая подводную лодку прожекторами. При этом эсминец прошёл вдоль борта ПЛ на расстоянии 500 ярдов (ок. 460 м). О действиях самолёта в это время точной информации нет, а вот о провокационных действиях эсминца «Кони» под командованием коммандера В. Ш. Моргана (W. H. Morgan) — имеется. С 22:30 до 23:03 он приблизился к подводной лодке на расстояние 100 ярдов (ок. 90 м и это ночью!) для улучшения идентификации и затем вернулся на прежнюю позицию. Так излагаются обстоятельства в бортовых журналах эсминцев, которые сближались с подводной лодкой [Сайт Архив Национальной Безопасности, док. 13 и док.14].

Ночью за подводной лодкой следила сформированная из трёх эсминцев тактическая группа 83.2.3 и противолодочные самолёты с авианосца. Остальные эсминцы находились в охранении «Рандольфа», который находился «на почтительном расстоянии». Выполняли указание президента Кеннеди — оберегать от подводных лодок крупные корабли.

В течение наступившего воскресенья 28 октября, следующей ночи и дня 29 октября слежение за подводной лодкой, по-прежнему, находящейся в надводном положении, продолжалось эсминцами и самолётами. В воскресенье в дневное время эсминцы поочерёдно подходили к авианосцу и пополняли запасы топлива. На эту операцию уходило 30-36 минут. Через некоторое время (точно не установлено) авианосец с пятью эсминцами покинул район, в котором находилась Б-59. В экипаже подводной лодки считали, что у него произошла авария главной энергетической установки. На самом же деле авианосец с пятью эсминцами был нацелен на новый подводный контакт «С-23», обнаруженный к тому времени базовой патрульной авиацией внутри зоны «карантина». У американцев уже после обнаружения двух подводных лодок (Шумкова и Савицкого) ощущался дефицит маневренных противолодочных сил, особенно корабельных.

 

Карта обстановки вокруг Кубы на 18:00 воскресенья 28 октября 1962г.

 

В понедельник 29 октября в 18:11 по местному времени подводная лодка неожиданно, как написано в одном из донесений - «без предупреждения», погрузилась на глубину 240 м под «слой температурного скачка» и начала отрыв от американских кораблей с применением имитационных патронов. Восстановить контакт трём эсминцам не удалось, несмотря на то, что для поддержки кораблей были направлены самолёты базовой патрульной авиации.

Таким образом, Б-59 находилсь в надводном положении для зарядки аккумуляторной батареи и выполнения других неотложных работ с 20:52 субботы 27 октября до 18:11 понедельника 29 октября — почти двое суток (ок. 46 часов).

Отрыв подводной лодки после погружения был выполнен грамотно и, получив свободу маневрирования, Савицкий покинул ограниченный район «для ведения разведки». Никаких возможностей АПУГ «Альфа» и подготовленности экипажей кораблей, самолётов и вертолётов в этот раз не хватило, чтобы восстановить контакт и вновь установить за ней слежение.

Далее приведём впечатления некоторых членов экипажа преследуемой Б-59 о том, как это было. По воспоминаниям командира рулевой группы штурманской боевой части подводной лодки В.А. Михайлова [Михайлов], после прихода в Саргассово море Б-59 получила распоряжение занять позицию в районе с радиусом 30 миль, вести в нём разведку и ждать дальнейших указаний. Мы теперь знаем, что это распоряжение было дано 23 октября. Вскоре океан успокоился, температура воздуха достигла +30 градусов, а воды +25 градусов от поверхности до глубины 200 метров. И далее: «Через сутки интенсивность действий противолодочных сил в районе нашей позиции начала резко увеличиваться. По данным группы ОСНАЗ, в район прибыл авианосец «Рандольф» с кораблями охранения, а интенсивные полёты противолодочной авиации создавали постоянную угрозу обнаружения подводной лодки и препятствовали своевременной зарядке аккумуляторной батареи.

Напряжённость обстановки нарастала. Корабли и авиация США, по докладу командира группы ОСНАЗ, блокировали проливы, ведущие к Кубе. Кроме зарядки аккумуляторов, лодке было необходимо не реже одного раза в сутки всплывать на собирательный сеанс связи, назначенный на светлое время суток в районе патрулирования. Полностью зарядить аккумуляторную батарею стало невозможно, так как почти каждое подвсплытие на перископную глубину заканчивалось обнаружением сигнала самолётной РЛС (радиолокационной станции – авт.) силой 5 баллов. Получив такой сигнал, Б-59 была вынуждена немедленно погружаться на глубину 150-200 метров, уклоняясь от самолётов, использовавших для поиска систему «Джули», основанную на приёме гидроакустического сигнала, отраженного от подводной лодки при подрыве специальных зарядов в воде. К поиску подводной лодки, обнаруженной самолётами, стали подключаться и противолодочные корабли.

Для уклонения Б-59 маневрировала по глубине и курсу с использованием имитационных патронов, но была крайне ограничена диапазоном скоростей. Плотность электролита аккумуляторной батареи не могла обеспечить скорость даже близкую к 8 узлам. Лодка маневрировала на скорости 3-4 узла, а затем вообще с помощью мотора экономхода (экономического хода, при котором затрачивается минимум энергии – авт.) на 2-х узлах. Аккумуляторы на Б-59 разрядились до «воды», работало только аварийное освещение. Температура в отсеках — 45-50 градусов, а в электромоторном — и вовсе больше 60 градусов. Невыносимая духота. Содержание углекислого газа достигло критического уровня, практически смертельного для людей. Кто-то из вахтенных потерял сознание, упал».

Более суток (мы считаем от момента обнаружения её самолётом с помощью системы «Джули» в пятницу 26 октября в 15:51 по местному времени до 20:52 субботы 27 октября) лодка пыталась оторваться от преследователей, но разрядившаяся аккумуляторная батарея не оставляла другого выхода, кроме как всплыть. Кап. 1 ранга В.А. Михайлов в своих воспоминаниях опубликованных в 2012 году пишет, что лодка всплыла ночью. Дословно так: «Несмотря на тёмную южную ночь, на мостике было светло как днём от света включённых самолётами авиации ПЛО прожекторов». Некоторые другие подводники утверждают, что Б-59 всплыла ранним утром 28 октября для зарядки аккумуляторной батареи на расстоянии прямой видимости от авианосца «Рандольф». По американским же данным это произошло не ранним утром, а поздним вечером 27 октября (в 20:50-20:52 по местному времени, в Москве в это время действительно было раннее утро — ок. 4 часов утра 28 октября) [Сайт Архив Национальной Безопасности, док.13-15, Хронология]. Их данные, в отличие от воспоминаний участников похода, подтверждаются документально донесениями кораблей.

Теперь приведём важную для нас цитату об этом эпизоде из выступления на конференции, посявящённой 35-летию Кубинского кризиса в 1997г., непосредственного участника событий вице-адмирала В.А. Архипова (последняя должность — начальник Каспийского высшего военно-морского училища им. С.М. Кирова в г. Баку). Он сообщал: «Подводная лодка всплыла на зарядку АБ в утренние сумерки 28.10 в центре АПУГ ПЛО во главе с авианосцем ПЛО «Рандольф». При всплытии были обнаружены: авианосец, 9 эсминцев, 4 самолета ПЛО типа «Нептун», 3 типа «Треккер», вокруг несколько концентрических рядов РГБ. Эта ПЛ испытала на себе всё возможное разнообразие провокационных действий сил США.

Полеты самолетов на высоте 20-30 м над рубкой ПЛ, с включением мощных прожекторов, стрельбой из автоматических пушек (более 300 снарядов), сбрасыванием глубинных бомб, пересечением курса ПЛ эсминцами на опасном расстоянии, наведением орудий на ПЛ, выкриками с ЭМ (эсминцев — авт.) с требованием остановить ход и т.д.» [Архипов].

Так видел ситуацию и вспоминал о ней через 35 лет после похода начальник штаба бригады. Согласитесь, его видение и воспоминания, мягко говоря, не в полной мере совпадают с документальным отображением этого события в официально опубликованных документах. Не совпадают они и с воспоминаниями других членов экипажа подводной лодки.

Интересные и принципиально важные воспоминания о всплытии и о готовности к применению торпед оставил бывший командир минно-торпедной боевой части подводной лодки кап. 1 ранга в отставке А.В. Леоненко. Он пишет: «Но только тогда, когда в аккумуляторах вместо электролита стала плескаться водичка, и запас электроэнергии в батарее полностью иссяк, было принято решение всплывать. Я был вызван в центральный пост, где командир корабля приказал мне следовать в 7-й отсек, приготовить торпедные аппараты к выстрелу, о выполнении приказания доложить, вернувшись в центральный пост. Он сказал, что только после этого будем всплывать. В кормовых аппаратах находились электрические самонаводящиеся торпеды для самообороны.

С прибытием в отсек я дал приказание: «Аппараты приготовить к выстрелу!» Командир торпедной группы старший лейтенант В. Ляшецкий (Виктор Васильевич – авт.) замер в позе молчания с удивлением в глазах. После небольшой паузы командир отделения торпедистов старшина 2-й статьи Калита заявил мне, что это уже война, а мы должны быть дома, нас ждут невесты. Конечно, выполнить мероприятия по боевой тревоге — это привычные отработанные действия, а вот применить оружие и получить противодействие от противника, когда под килем километровые глубины, это воздействует на психику каждого человека по-разному. Пауза закончилась, когда пришлось употребить не совсем литературные выражения. Личный состав «молниеносно» выполнил свои действия, торпедные аппараты были приготовлены к выстрелу. Дал указания о заполнении их водой по команде «Товсь» и убыл в центральный пост. Доложил командиру корабля о готовности к стрельбе.

С глубины 30 метров аварийно продули балласт (опасались столкновения с кораблём — авт.), и лодка всплыла в позиционное положение. За бортом тёмная южная ночь (подчеркнём, и этот автор указывает, что всплыли ночью, а не «в утренние сумерки» — авт.). Начальник штаба бригады капитан 2-го ранга Архипов, командир подводной лодки и вахтенный сигнальщик поднялись на мостик. И тут началось. Самолёты ПЛО США с включенными прожекторами заходили на бреющем полёте с правого борта по кругу и, подлетая к борту корабля, открывали стрельбу из своего оружия такой силы, что в центральном посту от грохота канонады заглушалась голосовая связь. Командир подводной лодки командует: «Срочное погружение! Торпедные аппараты №1 и №2 приготовить к выстрелу!».

Команда уже предназначалась первому отсеку, а в аппарате №1 находилась торпеда с ядерным зарядом.

В это время, спускаясь вниз, сигнальщик застрял вместе с прожектором в шахте верхнего рубочного люка, чем задержал командира (командир всегда спускается с мостика последним – авт.). Начальник штаба, заметив, что американский фрегат начал вызывать нас прожектором на связь, скомандовал отменить погружение. Фрегат запросил «Чей корабль?» Дали ответ: «Корабль принадлежит СССР. Прекратите провокацию!» С фрегата сообщили (реально это были не фрегаты, а эскадренные миноносцы — авт.), что не поняли нас, и наш ответ мы повторили. Спустя некоторое время стрельба и полёты самолётов прекратились» [Леоненко].  Как видим, начальник штаба бригады действительно проявил выдержку и разрядил обстановку. Можно допустить и то, что командир подводной лодки в горячах скомандовал «Торпедные аппараты №1 и №2 к выстрелу приготовить». Хотелось бы получить документальное подтверждение этой команды, но нам кажется такого документа мы никогда не увидим. Аудиозаписи тогда не велись, а черновой вахтенный журнал, в котором наиболее подробно фиксировалось карандашом всё, что происходит, через определённое время подлежал уничтожению. В чистовой же вахтенный журнал командир подводной лодки не должен был позволить сделать запись, подтверждающую нарушение им установленного порядка применения ядерного оружия без разрешения из Москвы.

Даже после того, как первые страсти улеглись обстановка оставалась взрывоопасной. Как было показано выше, к лодке приближались для лучшей идентификации и фотографирования сначала эсминец «Бил» — на 460 м, а позже эсминец «Кони» — на 90 м, который требовал застопорить ход. И всё это было ночью, поэтому особенно трудно было на мостике подводной лодки точно определить истинные намерения экипажей эсминцев. Ведь нельзя было исключать со стороны приближающегося надводного корабля ничего, даже самый примитивный абордаж и захват подводной лодки.

Здесь также уместно привести воспоминания и рассуждения В.А. Архипова, о том, почему ПЛ в этой ситуации не применила оружия на самооборону: «В боевом распоряжении командиру подводной лодкил приказано: п.8 — «оружие на переходе морем иметь в готовности к боевому использованию. Использование обычного оружия — по приказанию ГК ВМФ или при вооруженном нападении на ПЛ» (редкая ссылка тех, кто оставил воспоминания, на конкретный документ и конкретный пункт документа — авт.).

Таким образом, применять или не применять оружие зависело от того, как считать, стрельба из пушек самолета — вооруженное нападение или нет?

В то время события могли развиваться так: с первым выстрелом пушки с самолета командир ПЛ инстинктивно, не задумываясь, скомандовал бы «срочное погружение», а после погружения вопрос куда стрелял самолет — по ПЛ или в сторону, в голове бы возникнуть не мог. Это война.

Но самолет за 1-3 сек перед началом стрельбы, пролетая над мостиком, включил мощные прожектора и люди на мостике были ослеплены до боли в глазах. Это был шок. И что-либо скомандовать или сообразить командир физически не мог. А когда глаза проморгались стало ясно, что самолет стрелял мимо лодки, в сторону. И последующие такие же действия (а облетов было — 12) особо не волновали.

Для объяснения поведения командиров подводных лодок важен и фон, на котором нужно было принимать решения. Подводные лодки практически имели неустойчивую радиосвязь с ЦКП (центральным командным пунктом в Москве — авт.). О развивающихся событиях, связанных с Кубой, они узнавали из кратковременных отрывочных перехватов сообщений широковещательных станций США. Из этих сведений они делали вывод, что обстановка напряженная, но что дело стояло на грани войны, узнали только в базе» [Архипов].

Именно в тот самый день, когда всплыла Б-59, советские зенитчики на Кубе «подвердили» правоту Архипова. Без приказа из Москвы в 10 часов 21 минуту 27 октября они сбили американский разведывательный самолет U-2, пилот майор Р. Андерсон погиб. Во второй половине дня зенитным огнём была обстреляна группа американских низколетящих самолетов-разведчиков F-8. Стреляли кубинские 37-мм зенитные пушки. Один из самолетов был подбит. Военные США требовали от президента немедленно начать полномасштабные военные действия. А теперь, представим себе на минуту, что поздним вечером того же дня советская подводная лодка применила бы торпедное оружие «на самоборону» (на это командир имел право) против американского эсминца (или нескольких эсминцев) и потопила бы его. Скорее всего, вооружённый ответ не заставил бы себя ждать. И тогда война?

Особый вопрос — возможность и реальность применения подводной лодкой в той обстановке торпеды с ядерной боевой частью. В 2002г., когда уже не было в живых многих участников похода, широкую мировую общественность продолжал будоражить вопрос, а мог ли В.Г. Савицкий применить ядерное оружие. За разъяснениями обратились, к здравствовавшему и, фактически применявшему ядерные торпеды в ходе испытаний вблизи от Новой Земли, Н.А. Шумкову. Вот, что он сказал: «Конечно, нет. Приказ на применение даже обычных торпед мог дать только главнокомандующий Военно-морским флотом. А ядерных — лишь министр обороны. Если ожидалось начало боевых действий — по радио из Москвы мы обязаны были получить распоряжение перейти на непрерывный сеанс связи. Лодка всплывала под перископ с выставленными над водой антеннами. Расшифрованную радиограмму после шифровальщика положено было ещё раз проверить замполиту. Если всё правильно, тогда залп. Хоть простой торпедой, хоть ядерной. Самостоятельно принять такое решение командир не мог. И ничего подобного в том походе ни на одной лодке не было. Что касается Вадима Орлова (это он на одной из конференций сказал, что Савицкий обсуждал вопрос применения ядерной торпеды с Архиповым — авт.), то был он в ту пору лейтенантом, командиром группы ОСНАЗ (разведки) на Б-59. Даже если предположить невероятное: что командир Б-59 с Архиповым что-то подобное и обсуждали — рядом Орлов оказаться никак не мог» [Ядерный фокстрот Труд]. Несмотря на такое разъяснение командира-профессионала, в последующие годы вопрос возможности применения подводной лодкой Б-59 торпеды с ядерным зарядом на Западе стал предметом многих спекуляций и пропагандистких акций. Некоторые из них мы рассмотрим в последнем разделе настоящей работы.

Надо заметить, что аналогичный вопрос о возможности применения ядерных глубинных бомб, которые, скорее всего, были на борту авианосцев, почему-то не «будоражил общественность». Никто не хочет выяснять какой был порядок его применения в те дни в ВМС США. А зря… Потенциальную возможность применить ядерное оружие имела не только советская, но и американская сторона. О немедленной готовности оружия на надводных кораблях в ходе установления слежения за подводной лодкой мы уже писали выше. Минуты, а может и секунды требовались американским морякам, чтобы его применить. Такой оказалась «чёрная суббота» 27 октября.

Весь день воскресенья 28 октября американцы держали лодку Савицкого под прицелом своих орудий. На снимке эсминец «Лоури» под командованием коммандера Альберта П. Карпентера (Albert P. Carpenter) на близком расстоянии проходит вдоль борта подводной лодки. Многочисленные вертолеты зависали над ней и фотографировали. Были и комичные моменты. Об одном из них так пишет А.В. Леоненко: «С рассветом наступило время полётов вертолётов и маневров противолодочных кораблей. … Со стороны правого борта к нам на дистанцию 1-1,5 кабельтова (ок. 200 м) подошел американский фрегат. На верхней палубе в белой форменной одежде стоял оркестр. Он исполнил гимн США, а затем начал играть что-то похожее на «буги-вуги».

Вахтенный офицером стоял помощник командира капитан-лейтенант В. Соловьёв, который стал дёргаться в такт ритмов музыки. Замполит (И.С. Масленников — авт.) подумал, что советскому офицеру не подобает так относиться к вероятному противнику, доложил командиру. На вахту пришлось заступить мне. В это время подлетел вертолёт, с которого велись фото и киносъёмка. На моей шее было повязано белое кашне из белого разового полотенца, а на лице небольшая бородка. Замполит решил, что мне тоже негоже в таком виде красоваться в прессе США, а сам при подлёте вертолётов, закрыв голову капюшоном, нырял под козырёк ходового мостика. Вместо меня на вахту заступил невозмутимый старший лейтенант Ляшецкий» [Леоненко].

 

Эсминец «Лоури» «сопровождает» Б-59 (слева командир эсминца, справа крмандир ПЛ), вдали виден авианосец  «Рандольф»

 

Несколько иначе о всплытии и провокационных действиях американских моряков и лётчиков вспоминает, бывший тогда на Б-59 командиром группы ОСНАЗ, кап. 2 ранга в отставке В.П. Орлов. Несмотря на то, что в его воспоминаниях очень много «вольностей», они все же содержат дополнительную информацию, в том числе об отрыве подводников от слежения: «Около 4 часов утра выскочили на поверхность (как видим, он тоже поддерживает версию всплытия ранним утром, а не поздним вечером и не ночью — авт.). Сразу же стали бить зарядку и вентилироваться. На мостик вышли Савицкий, Архипов, Масленников, вахтенный офицер, сигнальщик и я (по поводу «я» у нас большой вопрос, т.к. сначала на мостик выходят вполне конкретные лица, среди которых никогда не было командира группы ОСНАЗ — авт.). Не успели вдохнуть полной грудью, как ослепли. Со всех сторон американцы навели на нас прожекторы, которые светили сильными голубоватыми лучами. Словно люстра, над Б-59 завис вертолет с прожектором. А вокруг, насколько хватало глаз, мигали сигнальные огни сотен авиационных гидроакустических буев, покачивавшихся на волнах. Ими обложили нас, как волка красными флажками. Красивая и одновременно жуткая картина.

Савицкий приказал поднять флаг, но не военно-морской, а государственный — красный, с серпом и молотом (у нас тут опять большой вопрос — авт.). Сразу же на ближайший эсминец, находившийся метрах в 40-50, дали семафор: «Корабль принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик. Прекратите ваши провокационные действия. Командир». Дали также в Главный штаб радио с сообщением о всплытии и наших координатах, о том, что преследуемся противолодочными кораблями американского флота.

Я спустился в лодку к своим ребятам-слухачам. От работающих одновременно радиостанций в эфире творилось что-то невообразимое. Перехватили мы депешу командира американской АПУГ. Тот докладывал, что поднял русскую подлодку.

Начало светать. С палубы «Рандолфа» стали взлетать противолодочные самолеты «Траккер». Они делали круг, а затем на бреющем полете на высоте 20-30 метров проносились над Б-59, стреляя по курсу лодки из пулемета. Так повторилось несколько раз. Потом лодку взяли в тиски эсминцы. Они навели на нас орудия. А наши дизеля колотили зарядку, экипаж дышал и приходил в себя.

Из Главного штаба пришла радиограмма с сообщением, что Б-59 — вторая лодка, которую американцам удалось поднять (по имеемым у нас данным к тому времени ещё никого не «подняли», Б-59 была первой — авт.). Нам предписывалось оторваться от противолодочных сил и следовать на запасную позицию в районе Бермудских островов. Принялись думать, как это сделать. Вскоре перехватили сообщение с «Рандольфа» о том, что на авианосце прогорели трубки в одном из котлов. Ему приказали идти на ремонт в Норфолк (фактически авианосец никуда не уходил из района, а был нацелен на новый контакт «С-23» внутри линии карантина, авария же была ликвидирована ещё до прихода в район подводной лодки — авт.). Самолетов поубавилось. Но эскорт из 11 эсминцев остался. После утренней «боевой подготовки» американцы решили передохнуть. На надстройке одного из эсминцев появился небольшой джаз-оркестр. Сыграл «Янки дудл», потом принялся наяривать буги-вуги. Американские моряки, выскочившие на палубу в касках, принялись лихо отплясывать. У нас атмосфера — совсем иная. Всем, кто нёс вахту на мостике, Савицкий приказал побриться и вести себя достойно. Когда американцы устроили концерт джаз-оркестра, вахтенный офицер Б-59 стал ногой отбивать ритм. Савицкий тут же отправил его вниз.

Ближе к вечеру около нас остались четыре эсминца (из восьми эсминцев с авианосцем ушли пять, следовательно, остаться длжно было три — авт.). Потом ушли ещё два. Вероятно, американцы думали, что мы возвращаемся домой (по нашему мнению, у американцев в тот момент было много и других забот — авт.). На Б-59 тем временем искали вариант отрыва. Внимательно проанализировали обстановку и прикинули свои возможности. Бдительность американцев несколько притупилась. Когда опустилась ночь, они примерно раз в час поднимали с одного из эсминцев вертолет, который производил облет лодки, а затем садился. Через определенные промежутки времени эсминцы «щупали» Б-59 ГАС (гидроакустической станцией — авт.) в активном режиме и прожекторами. Поняв алгоритмы действий противника, придумали план отрыва. Лодка почти полностью заполнила балластные цистерны. Достаточно ещё чуть-чуть хлебнуть водички, и она была готова камнем уйти под волны. Савицкий с Архиповым ещё придумали такую штуку: матросы затащили в ограждение рубки деревянный привальный брус и прибили к нему пустые жестяные банки из-под продуктов. Получилось что-то вроде ложной цели с уголковыми отражателями, которая после погружения должна остаться наверху. Не знаю, сработала ли военная хитрость, но когда лодка в короткий «антракт» между контрольными прощупываниями прожекторами и ГАС скрылась под волнами, американцы явно этот момент прозевали. Минут шесть они вообще ничего не предпринимали.

Лодка буквально провалилась на глубину. Для пущей верности отстрелили имитационные патроны с целью ввести в заблуждение вражьих акустиков относительно нашего курса. А сами повернули назад, развив полный подводный ход. Савицкий, конечно, рисковал, поскольку при таком режиме подводного хода зарядки аккумуляторов хватило бы на четыре часа. Но иного способа уйти не было. И расчет делался на то, что в случае успешного уклонения от противолодочных сил, мы ещё успеем в темное время подзарядиться. Американские эсминцы метались из стороны в сторону, но нас не «видели». Через полтора часа я попросил Савицкого подвсплыть и дать мне антенну, то есть получить возможность прослушать эфир. Высунули антенну. По данным переговоров американцев составил схему их поискового полигона. Оказалось, что Б-59 уже находилась вне его зоны. Потом американские корабли расширили район поиска. Но опять же мы были вне пределов их досягаемости. Б-59 встала под РДП, зарядила аккумуляторы и ушла в назначенную позицию» [Орлов].

 

В.П. Орлов

 

Как видим, участники похода одинаково описывают ситуацию в целом, однако каждый из них допускает определённые неточности и вольности при воспроизведении некоторых острых моментов. К ним мы относим: точную хронологию событий; реальную и вымышленную ситуацию с готовностью командира подводной лодки применить торпеды в обычном и ядерном снаряжении; реальные и вымышленные действия американских самолётов, применявших пушки; реальные и вымышленные действия эсминцев и самолётов во время операций фотографирования. При этом под «вымышленными» мы понимаем не придуманные события и действия, а то, как их фактически воспринимала противоположная сторона в условиях неопределённости и стреса. Для примера еще раз обратимся к воспоминаниям В.А. Архипова: «При всплытии были обнаружены: авианосец, 9 эсминцев, 4 самолета ПЛО типа «Нептун», 3 типа «Треккер», вокруг несколько концентрических рядов РГБ». Как было показано выше, возле подводной лодки никогда не было девяти эсминцев. Не могло быть там одновременно в воздухе и девяти самолётов (только на минуту представим себе эту «стаю» в воздухе вокруг одной подводной лодки). Да и «Нептуны» не должны были там находиться. В данном районе действовали самолёты Р-5М «Марлин» 49-й эскадрильи.

Отметим главное — в большинстве воспоминаний содержится очень много неточностей и домыслов относительно противника, а собственные действия не подкрепляются документально. В то же время в них содержатся достоверные сведения о реальном состоянии оружия и техники, о состоянии подводников в прочном корпусе и о собственном восприятии каждым участником происходящего. Именно в этом воспоминания незаменимы для современников.

После того, как были приведены воспоминания непосредственных участников событий, которые были в тот момент на лодке, приведём описание той же ситуации, изложенное в книге американского офицера — участника Карибского кризиса П. Хухтхаузена «Октябрьское безумие», опубликованной в США в 2002г. к 40-летию кризиса. Мы её уже упоминали. В 2007г. книга издана на русском языке издательствами «Яуза» и «Эксмо» под названием «Кубинский кризис. Хроника подводной войны». На наш взгляд, она просто переполнена совершенно недостоверными сведениями, в том числе, оскорбительными для советских и русских людей. Вместе с тем, автор всячески выгораживает агрессивное поведение американского политического руководства, командования ВМС, командиров кораблей и самолётов, совершавших провокационные действия непосредственно в море. В некоторых эпизодах он совершенно бессовестно унижает советских моряков.

 

Противолодочный вертолёт ВМС США контролирует действия Б-59, 28-29 октября

 

Вот один из эпизодов. Чего стоят, например, такие слова: «На следующее утро (после всплытия — авт.) Савицкий дал разрешение своим сигнальщикам запросить у «Кони» (эсминец, осуществлявший слежение за лодкой — авт.) хлеба и сигарет (наверное, только в мозгу такого американского офицера, как Хухтхаузен, мог возникнуть этот бред, надеемся, что у других американских офицеров, такая галиматья не могла возникнуть — авт.). Эсминец подошел к борту лодки на восемьдесят футов (около 25 м. — Прим. перев.) и стал налаживать легкую канатную переправу, для чего на палубу лодки забросили линь (линь выстреливается на значительную дальность из агрегата, который напоминает обрезанный дробовик, линь тащит за собой утяжеленную «кошку», которая тянет ещё один канат). Когда боцман выстрелил из линемета, стоявшие в рубке лодки русские пригнулись и помчались вниз, решив, что американцы начали их обстреливать. Поняв, что «Кони» собирается делать, русские успокоились; наверное, русские никогда раньше не видели линемета и вместо него бросали линь умелой и крепкой рукой. Несколько часов «Кони» шёл параллельным с лодкой курсом в пятистах ярдах (около 460 м. — Прим. перев.) от её правого борта. На лодке не строили иллюзий относительно того, кто контролирует ситуацию. Ранее, когда оба корабля вместе двигались на северо-восток, из темноты неожиданно вынырнул самолет ВМС США «Нептун» «P2V» и сбросил несколько небольших зажигательных устройств — наверное, чтобы заставить сработать его фотоэлектрическую камеру. Разрывы оглушили вахтенных на мостиках эсминца и лодки. (Возможно, это и действительно были «небольшие зажигательные устройства», но почему же их оказалось за 12 «проходов» более трёхсот и воспринимались они, как стрельба из авиационной пушки? — авт.).

После того как глаза офицеров «Кони» восстановили способность видеть в темноте, они, к своему ужасу, обнаружили, что лодка развернулась в сторону эсминца, демонстрируя им свои носовые торпедные аппараты и, наверное, готовясь стрелять торпедами (Бред «сумашедшего высококлассного» американского офицера. Никакой технической необходимости «демонстрировать носовые торпедные аппараты» у подводной лодки не было, она могла использовать торпеды, как с носовых, так и из кормовых торпедных аппаратов — авт.). Командир «Кони» немедленно вызвал по радио командующего АПУГ, который находился неподалеку на авианосце «Рандольф», и насыпал тому, кто находился на другом конце радиолинии, полные уши старомодных флотских ругательств — для последующей передачи летчику провинившегося «P2V» и командиру его эскадрильи — за их поведение. После этого командир «Кони» световым семафором отправил на лодку сообщение, в котором извинился за поведение лётчика. Как вспоминал находившийся тогда на мостике «Кони» энсин Гэри Слотер, это был действительно захватывающий момент» [Хухтхаузен, с.134-135]. Вот такой «захватывающий момент» придумал автор для описания только некоторых провокационных действий американских лётчиков и моряков, в том числе, и с применением оружия. Надо отметить, что российская флотская общественность молча «проглотила» эту стряпню.

Однако, вернёмся к документальному описанию отрыва подводной лодки от слежения вечером 29 октября. Противолодочные силы продолжали поиск исчезнувшей подводной лодки. Эскадренный миноносец находился в районе поиска до утра 30 октября. В дальнейшем поиск вели самолёты базовой патрульной авиации соединения CTG 81.5. Более того, с 15:30 до 16:00 по Гринвичу в этот день самолёт имел контакт с помощью системы «Джезебел», оценивая его, как вероятный. На следующий день 31 октября отмечается тот же контакт, как вероятный, теперь уже с помощью системы «Джули» к северо-востоку от первоначального места обнаружения, что выглядит вполне правдоподобно. После этого контакт «С-19» пропадает из донесений до 4 ноября, когда самолёт из состава CTG 81.5 вновь имел контакт с «С-19» с помощью системы «Джули» в период от 14:00 до 16:32 по Гринвичу в точке 30.00N, 60.30W. Курс в эту точку можно зрительно проследить на приведённой карте. На следующий день 5 ноября такой же контакт состоялся в 21:40, а 6 ноября последний вероятный контакт с помощью системы «Джезебел» самолётом из состава другого соединения — CTG 83.3. В дальнейшем контактов с этой подводной лодкой не отмечается — «С-19» классифицируется, как «холодный» контакт.

Подчеркнём, что в российских публикациях до сих пор вовсе нет, не только изложенной выше точной картины обнаружения, вынужденного всплытия и отрыва от слежения Б-59, но и того, что происходило позже. Вместе с тем, известно, что Б-59 после 29 октября оставалась на своей новой позиции ещё достаточно долго, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться в базу. Цитируемый выше А.В. Леоненко сообщает, что их корабль в течение трёх суток сопровождал «большой караван гражданских судов, которые шли в строю кильватера и везли наши ракеты с острова Куба». Данный факт подверждает наш вывод, о том, что подводные лодки бригады после 28 октября выполняли оперативное прикрытие вывоза советских воиск, ракет, ядерных боеприпасов и другой техники обратно в Советский Союз. Как известно, 1 ноября вышла директива министра обороны СССР, определившая порядок вывоза с Кубы баллистических ракет и ядерных боеприпасов к ним [Есин].

Здесь, очевидно, уместно кратко изложить порядок вывоза с Кубы ядерных зарядов и ракет. В ночь с 4 на 5 ноября, прибывший с грузом из СССР в порт Исабела-де-Сагуа транспорт «Александровск», был вновь загружен спецбоезапасом подвижной ремонтно-технической базы, находящейся в этом районе [Есин]. 5 ноября он снялся с якоря и ушёл в порт Мариэль за боезапасом других ракетных частей, после чего 6 ноября взял курс в Советский Союз, куда благополучно и прибыл без всяких досмотров и фотографирований на линии «карантина». Ракеты же были вывезены под контролем в море американских боевых кораблей и самолётов в период с 5 по 9 ноября. Порядок контроля был согласован по дипломатическим каналам. Вторая партия ядерных боеприпасов отправилась с Кубы на теплоходе «Ангарск» после 20 ноября. Эта дата у нас считается последним днём пребывания советского ядерного оружия на Кубе. К сожалению, о новой боевой задаче, которую выполняли, сохранившие боеспособность подводные лодки бригады в Центральной Атлантике, история пока умалчивает. Да, и командование ВМФ, никак не оценило её выполнение.

В базу Б-59 вернулась в ночь на 5 декабря (дата требует уточнения).

В заключение анализа действий Б-59 отметим ещё один факт, который следует из приведённых фотографий всплывшей подводной лодки. Экипаж так «рьяно» боролся за скрытность, что в какой-то момент закрасил бортовой номер корабля на рубке. Вместо номера теперь мы видим закрашенное другой краской светлое пятно. Поэтому, очевидно, не случайно до сих пор во многих американских документах лодка значится, как «Корабль икс» с «зацарапанным» (так и пишут) бортовым номером. Экипаж Н.А. Шумкова, как было показано выше, и экипаж А.Ф. Дубивко, как будет показано ниже, этого не делали.

А теперь несколько слов о дальнейшей судьбе командира подводной лодки и старшего на борту. В.Г. Савицкий в июле 1964г. в третий раз за свою карьеру был назначен командиром строящейся подводной лодки. Теперь это была крейсерская дизельная подводная лодка с крылатыми ракетами оперативно-тактического назначения К-81 пр.651. Строили её на заводе «Красное Сормово» в г. Горьком (ныне Нижний Новгород). 27 декабря 1965г. экипаж после всех испытаний привёл подводную лодку в губу Малая Лопаткина (Западная Лица Мурманской области). Включили её в состав 35-й дивизии 1-й флотилии подводных лодок Северного флота. В 1968г., в то время, когда ПЛ находилась в среднем ремонте в Северодвинске, кап. 1 ранга В.Г. Савицкий назначается на должность старшего помощника оперативного дежурного флота оперативного поста защищенного командного пункта Балтийского флота. Уволился в запас он через 10 лет и убыл в распоряжение Центрального райвоенкомата г. Калининград. В ходе работы над этой книгой автор смог связаться с супругой В.Г. Савицкого Ниной Сергеевной и получить некоторые комментарии к излагаемым событиям, в том числе и о том, что между ним и В.А. Архиповым существовали разногласия относительно излагаемых событий.

Интересно отметить такой факт. Все командиры подводных лодок, принявших участие в Карибском кризисе, а также начальник штаба и командир бригады оставили воспоминания о походе, за исключением В.Г. Савицкого. Во многих публикациях, документальных фильмах и телепередачах можно увидеть всех, за исключением В. Г. Савицкого. До сих пор даже качественная его фотография не публиковалась. Мы не будем домысливать, почему такое стало возможно. Поросто отметим данный факт, который в будущем может стать темой художественного произведения.

Кап. 2 ранга В.А. Архипов после завершения Карибского кризиса продолжил службу в прежней должности. В ноябре 1964г. он был назначен командиром 69-й бригады 4-й эскадры подводных лодок Северного флота. Затем командовал 37-й дивизией подводных лодок Балтийского флота. В декабре 1975г. в звании контр-адмирала В.А. Архипов назначен начальником Каспийского высшего военно-морского училища им. С.М. Кирова в г. Баку. Находился в этой должности до ноября 1985г. 10 февраля 1981г. ему было присвоено воинское звание «вице-адмирал». После ухода в запас жил в городе Купавне Московской области. Был председателем совета ветеранов города Железнодорожный.

⇐ Часть 8

Оглавление ⇑

Часть 10 ⇒